В этом году уже писал о поездке на похороны деда, но сейчас хочу вспомнить о более приятном событии, которое произошло пятнадцать лет назад. Под конец очередного вояжа по Рязани мы решили заехать к деду в деревню. Если в детстве мне казался путь на автобусе до него чем-то невероятно далёким, то сейчас сам являешься себе водителем и выбираешь свой скоростной режим. Что ни говори, но тогда ездить достаточно быстро умел. Ездили мы к нему на чёрной «девятке» отца.
В детстве путь казался нескончаемой чередой подъёмов и спусков, чередующихся с поворотами и движением через аллеи берёз вдоль дороги, на подъездах к его деревне. Сегодня перед глазами, в хороший и солнечный летний день, предстала такая же картина. Последний поворот на его длинную улицу. По сторонам стояли ветшающие дома, выданные ещё при колхозе. Население планомерно стремится на убыль. Молодёжи почти не осталось, а старики – старики доживают свой век.
Перед его домом свернули ближе к калитке. Между домами был проход к полю, где у него росла картошка. Забор давным-давно покосился и пожух, от огорода возле дома ничего не осталось, как и у тётки в деревне, разрослась разве что сорная трава. Дом разделён на две части, как бы сейчас назвали это таунхаусом, но тогда таких слов не знали. Через вторую часть мы с друзьями часто бегали к друг другу, теперь прямого прохода нет, так как он загорожен массивным забором. Зайдя во двор, увидел деда, который нёс широкую доску по направлению забора и калитки в нём. Внутри больше ничего, лишь остатки былой роскоши, да собака с неизменной кличкой «Шарик», сколько у него их было сейчас не представляется узнать. Клеток с кроликами давно исчезли на доски, сарай с нужником покосился, хотя кривым он был уже давным-давно.
Деда мы поджидали возле веранды дома. Когда шёл назад, он нас заприметил. Несказанно рад был этому событию, так как телефона у него на тот момент ещё не было и позвонить так просто нам он не мог. Мы ненадолго, хотя по его виду, он готов к тому, чтобы мы остались тут и проследовали с ним за стол. Там поминки, но нам ещё ехать домой сегодня, так как мы любим ночевать дома.
Разговаривали недолго. Минут двадцать пять от силы, может быть даже полчаса, но это не суть. Нам не хотелось задерживать его, а ему не хотелось нас отпускать просто так, но он не настаивал. Меня не покидало ощущение, что этот разговор, как последний, никто не знает, состоится ли такой другой позже, поэтому за это время необходимо рассказать обо всём и попросить прощения за то, что когда-то было. Лишь с возрастом начал понимать, что именно так и может быть в жизни.
Напоследок он попросил нас прокатить на машине по селу. Посмотреть на него из окна автомобиля и пусть все на него тоже посмотрят. Эту просьбу мы выполнили. Он был рад тому, что его везёт внук, а рядом с ним дочь с мужем. Гордость его так и распирала в этот момент. Наступил неловкий момент прощания и обещаний на будущее.
Через пять минут мы осторожно выруливали в сторону трассы. Через те самые берёзки вдоль дорог. Закатное солнце через которые создавало ощущение какого-то приятного уюта. От дневного зноя не осталось и следа, а нам предстоял путь длиной в двести пятьдесят километров.
Для меня визит в Фёдоровское при жизни деда окажется последним. Родители к нему ещё приезжали, да и наличие телефона ускорили коммуникации с ним. Мне здесь решительно нечего делать, да и с ними всё реже ездил по родственникам. Своя жизнь – и это стало совершенно неинтересно.
В памяти остались лишь светлые воспоминания о том, как проводил здесь летние месяца, пока родители ездили без меня по родственникам.