Несмотря на то, что о поездке в Самару в феврале две тысячи четвёртого года я уже написал, но хочется отдельно выделить и дополнить его рассказом об Алёнке, у которой, собственно, нашёл приют и кров.
Познакомились мы с ней летом две тысячи третьего, когда у меня была дилемма, и её нужно было решать. Написал, ответила и дала номер телефона, уточнил все детали, взял билет и приехал. Никто ничего не просил взамен и не требовал. В тот раз у неё пробыл буквально пару часов. Через неделю мы снова встретимся уже в лагере Грушинского фестиваля. Тогда удалось пообщаться подольше, да и то, она не сидела в лагере, а ходила на интересующие концерты и представления. Лишь за вечерним костром все собирались.
Спустя пятнадцать лет, вспоминаешь что тогда было, и это кажется безрассудным с обоих сторон: я ехал в неизвестность, ей – встречать неизвестно кого. Помнится мне, что мы про это как-то говорили. Она ответила, что раз цель есть у меня, то не могу быть плохим человеком по определению. Да и не задумывались мы об этом тогда очень уж сильно.
Пообщаться душа в душу удалось лишь в феврале. Это был мой последний визит к ней. В мой следующий приезд она будет в Тверской области, поэтому вышли из положения тогда иначе, а после – после как-то не до этого стало и мы потерялись в круговороте жизненных событий.
Она была простой в быту, но при этом очень начитанной и умной. Работала она в какой-то местной газете, что позволяло ей оплачивать съёмную квартиру и даже немного хватало на жизнь и развлечения. В Новокуйбышевске тогда развлекаться особо было негде, поэтому за этим ездили в Самару, до которой на маршрутке за полчаса можно добраться. Благодаря своей работе или её отсутствию и наличию интернета, выходила в сеть и в тот самый чат, где мы и познакомились.
В этот приезд довелось побывать у неё на работе, посмотреть на то, на чём ей и приходится работать. Большой девятнадцати дюймовый плоский монитор, ещё с трубкой, а не как сейчас TFT, достаточно мощный компьютер с хорошей графикой, так как дизайнер или корректор иначе не сможет работать в полную силу.
К жизни и житейским ситуациям она относилась с иронией. Поднимаясь с ней по лестнице она мне похвалилась:
– Вот, подарок подарили на прошлый день рождения.
– Давно ли был?
– В начале февраля.
– А за этот год подарили?
– Не, только в следующем году!
– Ладно, тогда я тебя поздравлю…
По жизни она была скорее оптимистом и позитивным человеком. Видимо, если ко всему относиться серьёзно, то можно скоро состариться. Она не заморачивалась с тем, что готовить или где сесть. Могла развалиться прямо на полу, оперевшись спиной на дверцу холодильника. Развалившийся диван разобрали и сделали из него большую кровать. Легко ли ей жилось? Сложный вопрос. Думаю, что также как и в среднем всем. Она не заостряла на этом внимания.
Снимаемая бабушкина квартира постепенно ветшала. И не только один диван уже дышал на ладан, да и всё остальное. Мебель, по ощущениям, была ровесниками наших родителей, если не старше. В доме не было телевизора, так как смотреть в нём было решительно нечего, да и телефона вроде бы не было, зато постоянно к ней кто-нибудь да заходил из друзей. С ними веселее! В трудный момент меня они тоже поддерживали.
Что её про неё рассказать? Да даже не знаю. Лишь поблагодарю за то, что дала мне возможность совершить те безрассудные поступки, поддерживая начинания в моём нелёгком и запутанном деле. Сейчас, в зрелом возрасте, не всегда хватает авантюризма, чтобы ощущать то, что ты живёшь и что-то можешь в этой жизни.