Первые мои одноклассники в армию ушли ещё в двухтысячном году. Это те, кто плохо учился и им некуда было пойти. Одним из таких был мой школьный друг Шурик. После школы мы уже мало общались, разве что только, когда где-нибудь встречались, да и то это было крайне редко. Мой круг общения сменился, а у него, в принципе, всё так и осталось. Вся наша подростковая компания как раз и была из его двора.

Вечером раздался звонок в дверь. У меня в комнате играла музыка, я ничего и не слышал. Открыл отец и пришёл ко мне, сообщив, что ко мне пришли. Пока шёл до двери, то гадал, кто бы это мог быть? За дверью, в сумрачном свете лестничной клетки, увидел Шурика в солдатской шинели. Эмоции били через край. Понятно, он стал первым и вернулся. Немного не трезвый, уставший, но вернулся. Сразу организовали небольшой стол, чтобы дорогой гость мог перекусить. Рассказывал он нам о том, как оно там в армии и где он служил, про Архангельскую область, про запуск ракеты, которая намедни упала, да много ещё чего.

Этот вечер закончится ближе к полуночи у него дома. За столом мы сидели с его родителями и поднимали стаканы. Странно, но водка на меня не действовала. Это был последний раз, когда я был у него дома. Когда мы учились в школе, то у него в квартире частенько зависали до темноты. Мои родители знали куда звонить, если меня нет дома.

За все эти пятнадцать лет, что прошли с того момента, его видел редко. Дай бог, если раз десять, а то и реже. И почти никогда не видел трезвым. Работал он на заводе, где работал до этого его отец. Платить там особо не платили, но на водку хватало. Очень жаль, что он похоронил свой талант художника. Рисовать у него получалось лучше всех в классе. Он видел линии и имел твёрдую руку, рисующую эту линию так, как он хочет — прямую и строгую.