Дорога домой
Действия, совершаемые постоянно, доводятся до автоматизма. За эти три дня, что кручусь здесь, смогу выехать отсюда с закрытыми глазами. Настолько всё запомнил, что больше ничто не выделяется из общего фона. Едешь себе и едешь. Сейчас — вдоль Александровской на Левашовское шоссе, чтобы повернуть на КАД в сторону Кронштадта.
Первый его отрезок преодолевается быстро, а вот перед тем, как выбраться на другой берег, придётся постоять. Здесь сужение из-за ремонтных работ на дороге. Теперь я числе тех счастливчиков-водителей, что встали в пробку. К счастью, она не глухая и потихоньку двигается, но полчаса здесь потерять придётся. На суше даже немножко поморосит, но было ощущение, что теперь не дождь меня атакует, а он от меня убегает всё дальше и дальше. Нагоню — прекратится. Снова нагоню. И так далее. при этом солнце светить не перестаёт, то и дело вижу радуги на небе.
Когда в прошлом году гостил в Ставрополе, то мы с Лёхой (S.W.A.T.) катались в Кисловодск. Его сильно пугало, как я на скорости, совершенно спокойно могу заниматься фотографией или читать сообщения. Ему было страшно ехать со мной.
Опять возник глупый вопрос, что был с утра. Интересно, почему так? Только вроде погода установилась, а надо уезжать. Нет, на день-два я бы мог ещё задержаться, но только понимаю, что было это ни к чему.
Навигатор почему-то повёл меня не напрямую через Волхонское шоссе, а через Пулковское шоссе. Не важно. Главное, что съехал там, где нужно. Здесь явно был сильный дождь. Вся дорога мокрая. А ещё здесь наблюдается какое-то чрезмерно активное движение с хаотичными перестроениями на дороге. Смотрю в оба. В том числе, чтобы не пропустить нужный мне съезд на Петербуржское шоссе.
Этой дорогой, точно помню, ездили во время моей зимней поездки в две тысячи третьем в Пулково, когда вместе с другом Коли Panick’а Андреем, встречали его в аэропорту. Полуночный заезд по набережным северной столицы на стареньком Ford Scorpio вызвал у меня бурю восторга. Водитель-профессионал, чувствующий все свои габариты и возможности машины. Я сам на таких машинах-то толком не ездил никогда. В округе только-только появлялись первые иномарки, а так все на Жигулях были, а тут такой драйв после них и, главное, в салоне очень тихо, можно спокойно беседовать.
Но в Пушкин ездили, по-моему, другой дорогой, как и обратно. Вот этого уже точно не помню, да и нужно ли это знать. К примеру, Египетских ворот не видел. Сейчас они у меня прямо по курсу, за ними уйду левее, через бульвар и проеду через сам город. Все достопримечательности этого города останутся справа. Не до них мне. Я настроен на Москву.
Зато сейчас посмотрел на сам город, на его дороги, которые явно подустали от проезжающих по ним машинам. Что до города, то его, видимо, пристраивали в пятидесятых или шестидесятых годах к царским парку и дворцу. Сейчас моя цель попасть на Московское шоссе. И дальше по нему въехать на путепровод и вдоль полей по обе стороны добраться Ям-Ижоры. Когда ехал в Санкт-Петербург, то чуть дальше я съезжал на платный участок, чтобы объехать пробку перед въездом в город.
На объездной к Тосно в очередной раз нагоню ливень, а ведь только что было сухо и ярко от солнечного света и его отблесков. Видимо, дождь идёт полосами. Съехав с неё — здесь вообще не было дождя. Надо заехать на заправку, да и завтрак с Таней был давно, так что заодно и подкрепиться. На часах половина четвёртого. Ехать мне ещё долго.
Заправил машину. Взял чай с хот-догом и отогнал машину в сторонку. Любуясь полем, поросшим дикими травами, и стараясь не вслушиваться в шум от дороги, приступил к своей очень нехитрой трапезе, отключившись от этого мира. Приятно побыть просто в тишине и ни о чём не думать. Лишние волнения в пути ни к чему. Пока всё идёт нормально. До восьми с небольшим будет достаточно светло, а потом, ничего не поделаешь, придётся пройти в темноте, но там останется не так уж и много. Где-то треть пути.
Я поймал себя на состоянии близкой к отключке или медитации. Нет, со стороны, наверное, это смотрелось абсолютно нормально: откинулся немного, сидит и жуёт человек, а сам — самого меня тут не было. Отдыхал или восстанавливался от первой половины дня. Эти минут пятнадцать мне придали сил. В дорогу!
Мимо меня понеслись знакомые названия на указателях и скоростной режим, как девяносто-шестьдесят-девяносто. Местами, правда, ещё влезали и ограничения в сорок километров, но такие на трассе — совсем издевательство! Через полтора часа буду проезжать Спасскую Полисть. Был весь во внимании и напряжении. Нормально проехал. Без потерь.
Через какой-то промежуток времени опять начнутся сплошные заборы посередине трассы. Опять проблемы с обгоном. Часто приходится плестись. Открытых мест не так уж и много. Спуски и подъёмы уже радовали не так. Всё-таки усталость последних дней, накопившаяся во мне от постоянной дороги, даёт о себе знать. Постепенно превращаюсь в машину или робота, у которой сейчас нет никаких чувств, а есть только одна и легко реализуемая задача. На подъезде к Новгороду начнётся сильный ливень, что невольно придётся сбросить скорость. Ехать было страшно по такой дороге. К Москве постепенно приближаюсь.
Чтобы не было скучно в пути, пролистываю свой плейлист ниже, где находятся барды. О них и о других исполнителях я рассказывал выше. Советский союз в целом приветствовал самодеятельность, но не абы какую, а системную, то есть тех, кто совпадал с их оценкой и точкой зрения. Где в творчестве есть место и героизму, и партии, и любви, и производству. Путь становления из подполья в массы был весьма тернист и одного таланта для этого было мало.
Несколько облегчало дело то, что запрос на разную музыку в стране рос и сильно усилился с появлением портативных магнитофонов. Представляете, можно взять и записать понравившегося исполнителя или самому в чулане выпустить свою плёнку! В те годы это был большой прорыв.
Уже в семидесятых власти будут бороться с росшим бардовским движением и с Грушинским фестивалем, которое считалось чуждым из-за своего вольнодумия в творчестве и опасности от неорганизованного сбора большого числа граждан для установившейся власти. Почему творческие люди собирались? Всё просто. Иного и доступного в стране практически не было.
Эстрада была слишком мала числом исполнителей, сильно профессиональна, и зажата различными ограничениями со стороны властей, специальных служб и профильных комитетов. Как писал, что по этой причине многие музыканты часто уходили работать над детскими постановками, так как свободы для творчества там было больше. Театр и его подмостки — тоже не такие большие, а репертуар определялся правительственными комиссиями. Для вольнодумства места тут не было.
Тексты песен, гитарные аккорды кочевали из тетради в тетрадь, как и записи, что расходились между друзьями и знакомыми. В вылазки на природу всегда брали с собой гитару и пели песни у костра. Песни тех самых не самых известных авторов, что смогли достать по сарафанному радио. Портативные магнитофоны были, а вот батареек… с ними беда была. Их практически никогда не было в продаже, да и кончались быстро. Портативных колонок, играющих с телефона по Bluetooth, тогда ещё не было, как и относительно лёгких генераторов.
Крутится вниз мой список на телефоне, палец тапает в название, которое даже не успел прочитать, так как слежу за дорогой, пролетая по мосту через Мсту, и тут из динамиков услышал женский вокал: «Когда закрыт аэропорт, мне в шумном зале вспоминается иное…» — Галина Хомчик исполняет песню на стихи Александра Городницкого. Эти слова уже упоминаются в одной из страничек, написанных мной много лет назад.
Несмотря на то, что в салоне температура не меняется, но мои щёки прекрасно помнят зимний холод февральского дня на фоне солнца, вышедшего из-за туч. В этот день я брёл по Самаре в сторону вокзала. В принципе, мне было всё равно куда идти, лишь бы просто идти, а в наушниках звучала эта песня, как и другие из этого альбома, звучащие по порядку, друг за другом.
Помню, что у меня в тот момент было очень странное настроение, которое нельзя назвать каким-то сильно эмоциональным. Скорее, наоборот, было максимально отстранённым. Это было состояние принятия неизбежного. Меня сейчас ничего не интересовало, просто шёл и запоминал эту дорогу, этот город. В тот момент, ещё не знал для чего.
А я тем временем уже пролетел Ямскую Слободу и направляюсь в Яжелбицы, от которых до Валдая подать рукой. Дорога опять становится хуже, но появляется возможность обгонять тихоходный транспорт по дополнительной третьей полосе, чем пользуюсь не только я, но и камеры, расставленные вдоль дороги. Хорошо, что часть из них отображаются у меня на навигаторе. В Новгородской области интересно их массируют под ящики посреди обочины, обычно в конце полосы для обгона. Лучше бы так дороги ремонтировали!
Из-за пасмурной погоды смеркается раньше. Головной свет авто практически не выключается. Машина чувствует себя неплохо, хотя разок ошибка выскакивала, но ведь нигде не встал — уже хорошо. Еду дальше.
Объездная Валдая тоже какая-то не очень уж и скоростная. Светофоры, машины, ограничения в сорок километров — всё это немного напрягает меня, но деваться некуда, надо ехать дальше, преодолевая эти затруднения, которых, по сути, нет. Усталость постепенно растёт, но это абсолютно нормально. Думаю, что надо будет в Вышнем Волочке сделать остановку в той самой сетевой забегаловки, которой нет в столице. Она будет как раз по пути. Здесь и осталось-то около часа езды. Как раз будет время для ужина и небольшого отдыха. Глазам нужен отдых.
Населённые пункты летят быстро, только успеваю сбрасывать в них скорость. Поток машин хороший, но достаточно легко идут и в нужном темпе, плюс есть места для возможности обгона, чем пользуюсь в полной мере. Всё-таки хочется домой приехать чуть пораньше.
Вот уже и Вышневолоцкое водохранилище, которое видно со спуска в Дорках, но чем ближе к нему, тем сильнее ров перекрывает обзор. В городе задумался и повернул не туда. Решил не продолжать движение там, а вернуться обратно на трассу, так как эта забегаловка я не помнил. Через несколько минут я встану в хвост небольшой пробки из большегрузов. В этот же момент у меня загорелось табло на приборке: «Продолжайте движение. Идёт очистка фильтра», но никакой ошибки не зажглось. Что же, придётся подержать машину заведённой, хотя до заведения рукой подать. По приезду пришлось ещё минут десять постоять, пока не погаснет эта надпись.
Пока стою на парковке, надо раскидать вещи. Фотоаппарат мне сегодня больше не будет нужен, так как ничего им не сфотографирую. Вокруг становится совсем темно. Информационное сообщение исчезло. Можно идти в заведение.
Здесь тоже всё близко к стандарту: есть терминалы, где делаешь и оплачиваешь заказ, есть зона выдачи и столики, где можно перекусить. Всё лаконично и просто. Туалет — чуть сбоку, и где-то здесь есть игровая комната для детей. Заведение явно рассчитано на больше число посетителей. В данный момент здесь человек пятнадцать. Сделал заказ, на чеке указан мой порядковый номер, пока приготовят, успею заглянуть в нужную комнатку, чтобы помыть руки и умыть лицо. Гляжу на себя в зеркале — усталость заметна, особенно по глазам.
Если говорить о вкусе блюд, то назвать их очень вкусными нельзя. Средними. Есть можно. Листаю в телефоне сообщения и новости. Ничего такого в них нет. Тоже хорошо. Всё спокойно в эту среду. Порция почему-то оказались больше, чем себе предполагал или просто кое-кто жадный чересчур? Еле запихиваю в себя бургер и запиваю его чаем. Весь мусор складываю на поднос.
На часах начало девятого. До дома около трёхсот километров. Это около четырёх часов в пути. Вполне посильно. Выхожу из заведения из светлого помещения на тёмную улицу. Смотрю и вижу, что моя машина стоит с открытым багажником и кто-то возле неё копается! Да, ё-моё! Присмотрелся получше. Нет, это всё-таки не моя машина, а стоящая рядом и цвет плюс-минус такой же. Подхожу и говорю:
— Женщина, вы меня так напугали. Я вышел и вижу, что у моей машины багажник открыт.
Она в ответ смеётся. Реально напугался. Ладно, хорошо, что так заканчивается. Ещё и посмеялся заодно, разогнав кровь и усталость.
Завожу машину — и дальше в путь. Слабо освещённые улицы главной трассы в Вышнем Волочке умиротворяют. Шаг в сторону — вообще ничего не видать. Яркие пятна — различные АЗС с точками питания, а так — настоящие потёмки. Выйдя из города, можно нажать на педаль. Вот только за это время в пути мне стало делать лениво, поэтому всё чаще еду на автоматическом круизе, задав верхнюю планку скорости, лишь нажимаю на кнопки руля, управляя режимом. Адаптивный свет показывает себя с лучшей стороны, позволяя видеть значительно дальше и при этом не ослеплять ни встречные, ни попутные автомобили.
Длинный и практически прямой перегон от Волочка до Торжка пролетает для меня практически незаметно. Глаза сконцентрированы на дороге перед собой, а то, что по сторонам темно — нет никакой лишней информации. Знаю, что топлива мне хватит до Москвы с большим запасом. Обгонять в темноте, даже с хорошим светом заметно труднее, да и погода неустойчива, то полоса без дождя и сухо, то едешь, размазывая грязь, летящую из-под колёс, вместе с каплями дождя.
Между населёнными пунктами никакого света нет, если только ни где-нибудь АЗС или точка отдыха транспорта. В населённых пунктах глаза немного отдыхают, особенно, когда поднимается водяная пыль от большегрузов. При внешнем свете всё видно значительно лучше, но вот обогнать нереально — всюду стоят камеры, в том числе и передвижные.
Поворот на Торжок внутренне ощущается, как небольшая победа. Ещё тридцать с небольшим километров и будет объездная Твери, а там до дома-то рукой подать. Плохо дело, если начал считать пройденные километры. Это активизировался внутренний механизм против усталости и сна за рулём. Откровенного «тупежа» за собой не замечаю, но внимательно наблюдаю, периодически задавая каверзные вопросы, на которые даже не знаю ответа.
Держусь всё время главной. На подъезде к Твери постоянные населённые пункты, где дорога освещена, да и объездная видится мне как ус, уходящий резко вправо, насколько позволяет мне обзор это видеть. Мне сейчас туда, но про хитрости со скоростным режимом на ней не забываем. Внимательно слежу за знаками, чтобы не налететь на камеры. Вообще меня удивляют эти ограничения здесь, так как дорога широкая и очень хорошая. Местами, даже в четыре ряда и ограничение шестьдесят. Через тридцать пять минут уже удаляюсь по неосвещённому участку от объездной.
Ещё минут через сорок пять — поворот на Конаково. Здесь всё понятно. Дальше начинаю считать вереницу деревень, которые проезжаю на своём пути. Средняя скорость из-за этого постепенно падает. Расход топлива держится на уровне пяти с половиной литров на сотню. Учитывая тот факт, что средняя почти девяносто километров в час — очень хороший результат.
Всё чаще и чаще мне попадаются светофоры, на части из них приходится стоять. Вечерние циклы меня напрягают. Они не длинные, а очень длинные, даже когда нет никаких машин по сторонам. Ямугу пролетел. Впереди уже виднеется Клин с его бульварами и аллеями.
Дальше для меня начинается какой-то фантастический участок дороги, который не понимал давным-давно, который не понимаю и сейчас. Здесь дорожное движение устроено кое-как и абы как, также расставлены и знаки вдоль трассы, но едем. Удивляюсь этому. Как удивляюсь тому, что уже можно ехать быстро, а все тупят свои шестьдесят.
Солнечногорск, как всегда, встречал своей небольшой пробкой на въезде и внутри города. Даже сейчас, когда основной поток едет в область, я здесь стою! Ближе к озеру Сенеж, вообще перекрыты три полосы и частично нас пускали по встречке, так как здесь меняют дорожное полотно. Дальше ситуация в пути лучше не станет: населённые пункты, странные и внезапные ограничения скорости…
А вот теперь вижу, что опять начали появляться ошибки «Мощность двигателя ограничена». Нет, это не похоже на турбину, не похоже и на забитый сажевик. Тут что-то другое портит общую картину. Сбрасываю и еду дальше. Теперь появляется сообщение о регенерации сажевика и после — и снова вываливается в ошибку. Продолжается моя незримая борьба между нормальной ездой и возникновением ошибки. Решительно, пока ничего не понятно.
Впереди уже ЦКАД, а за ним Чашниково. До Зеленограда всего пара километров. Мой дом всё ближе и ближе. Судя по дорожной ситуации, объезжать Химки не требуется, поэтому двигаюсь дальше прямо. Чёрная грязь с её изгибом. Повороты на Шереметьево, Мега, Химки — считай, что уже в Москве!
Мост над каналом имени Москвы и Речной вокзал. Не скажу, что всё это родное, но когда-то здесь приходилось ездить часто, да и пару лет назад тоже приезжал в офис и погулять по набережным канала. Тут всё уже знакомо. Как ехать дальше? Наверное, через третье транспортное. Держу направление на него. Машин стало больше, как и усталости у меня, но тут не более получаса езды осталось. Можно потерпеть. Машина время от времени брыкается, выдавая ошибки, которые тут же сбрасываю. Программу в телефоне даже не закрываю. Пусть висит фоном.
Сокол, Аэропорт, Динамо и прижаться в правый ряд, на съезд с Ленинградского проспекта, после чего резко повернуть на Третье Транспортное. Ох, и машин же здесь! Всё забито. Нет, это не пробка, но движение по четырём полосам очень плотное. На часах почти полночь: «Люди, откуда вы и куда?» За всё время, что не ездил по «Трёшке» (больше года точно, так как не было нужды), у меня сложилось впечатление, что она как-то изменилась. Нет, направления те же, просто что-то не так, а что — пока не могу понять.
Дальше проезжаю по Воробьёвскому шоссе и через смотровую площадку, и за ней поворачиваю на Комсомольский проспект, что перейдёт в Вернадский. Вот здесь могу себя считать дома. Университет с радиоклубом и через пару километров беру правее. Во дворы. Полночь. Крадусь по внутриквартальным проездам до дома. Последний поворот и я встал прямо у дома.
Сейчас как ни когда понимаю людей, которые приехали в место назначения, и вместо того, чтобы быстро собраться и уйти, просто сидят, откинувшись на спинку кресла. Надо теперь проявить последнее усилие над собой для того, чтобы вещи из багажника забрать и подняться на пятый этаж. Сколько же у меня этих сумок и рюкзаков…
Дома меня никто не сидел и не ждал. Все мирно храпели, кроме кота, который пришёл посмотреть на источник шума в коридоре. Вот с ним тихо поздороваюсь, почесав его за ухом и по голове. Занёс вещи к себе в комнату, налил чая и достал ноутбук. С него мне удобнее написать всем, что добрался без происшествий.
Теперь остаётся переварить все свои впечатления от поездки, но этим займусь не сегодня и даже не завтра. О том, что я приехал домой родители узнают только утром. Причём первым узнает отец, когда увидит машину под окном.