Фраза булгаковского Воланда о рукописях стала заглавием этой записи. Безусловно, они не горят, но только теряют свою актуальность, если вовремя не были опубликованы. К этой мысли я пришёл, разгребая старинные черновики, зарисовки, оставленные «до лучших времён».
На самом деле, мне кажется, что моё кредо заключается в том, чтобы начинать, но не заканчивать. Концовки у меня всегда не получались. Вот и смотришь — три абзаца, наполненных смыслом, но требующих непременного продолжения, а ты уже и не помнишь подоплёки, которая толкнула на написание этих трёх больших абзацев. Так что же делать? Придумывать концовку сейчас, попытавшись погрузиться в ту атмосферу или отправить это в корзину? Я выбрал для себя второе. Эти записи отражают лишь какой-то небольшой период мой жизни, иной раз и пять минут растягиваются в несколько интересных страниц.
Есть и другие записи, которые пишутся не один день и даже не год, и страшно представить то количество страниц, которые они содержат. Эти рукописи, а иначе назвать их нельзя, как старое вино, которое год от года, в отличие от меня, становятся всё лучше. Иногда перечитываешь кусочек и понимаешь, что забыл дописать о чём-то ещё важном, начинаешь чиркать и править, находишь кучу орфографических и стилистических ошибок незамутнённым глазом. Другой вопрос, будут ли они опубликованы, когда-нибудь опубликованы? Это как раз тот случай, когда запись переходит из разряда публичной, становится глубоко личной, наполненной теми давними переживаниями, которые теперь воспринимаются как бальзам на израненную душу.
Что же для души — для неё всё и пишется, именно она является тем самым «движителем», заставляющая меня двигать шариковой ручкой или нажимать клавиши на клавиатуре. Я давно отметил для себя, что лучшие записи получаются в момент наивысшей эмоциональной напряжённости. Жаль, что со временем мы перестаём воспринимать всё так остро, как воспринимали, скажем, лет пятнадцать назад, когда любая личная проблема или драма представляли собой нечто огромное и неразрешимое. Учитывая мой темперамент, мне и оставалось разве что писать.
Так что теперь этот бальзам принимается небольшими глоточками, когда это действительно необходимо. Возвращаясь к старым записям-заметкам я отмечаю для себя, что язык письма раньше у меня был чище и грамотней, а сам стиль более наивный. Только вот уйти от повествования или прозаичной формы изложения я так и не смог, да и нужно ли?
Так вот, возвращаясь к фразе, вынесенной в заголовок, хочется отметить, что даже потеряв разом всю свою память, запечатлённую на бумаге и других носителях, они всё равно останутся со мной и с теми, кто их когда-то читал, а также советовал мне что-то взять и поменять, будь то в заметке или в жизни.