Совершенно случайно нашёл заметку в сети про то, что нужно с собой брать на Грушинский, да и вообще как вести себя там. Это всё я проходил, это всё я уже давным-давно знаю, но больше всего мне понравился там эпилог, на котором я себя точно также ловлю, а именно на том, что понимаешь, что этот фестиваль не совсем то, что тебе нужно, и ты из этого вырос. Но опять едешь туда. Для чего?
Это крайне сложный вопрос, на который очень трудно ответить искренне. А если и отвечу, то ответ будет однозначным и односложным. Если же включить цензуру, то для того, чтобы «устать» от всего происходящего. Хотя не только для этого, но и для того, чтобы всколыхнуть своё внутреннее болото, которое стремиться к покою. Здесь его не будет точно. Это как ни крути. Тут постоянно какие-то накладки, над которыми надо думать и принимать решения, как сделать лучше: то с палаткой проблемы и времени на её сборы нет, то примусы не разжигаются, то ещё что-то непредвиденное.
А ещё тут замечательно получается изгонять из себя иррациональные страхи. В крайний раз, когда мы ездили сюда в две тысячи пятнадцатом, я долго размышлял над тем, что я буду делать тут три дня и чем себя занять. Как вы думаете, я сидел хотя бы час на одном месте без дела? Не сидел, так как некогда здесь сидеть.
Здесь нет экстремальных условий, они здесь тепличные, как раз для городского жителя, который выбирается на природу с палаткой раз в год, который не любит расставаться с комфортом. Особого комфорта здесь нет, условия полевые, но в этом есть свой непередаваемый кайф.
Жалею лишь об одном, что в нашем лагере пока мало людей. Ездим вдвоём, так как другие участники, которые давали зуб и сто процентов на то, что поедут с нами, исчезали в неизвестном направлении и выловить их перед отъездом было нельзя. Чёрт бы с ними.
Но здесь чертовски приятно сидеть у костра, когда стемнело, есть неспешно то, что было приготовлено на ужин, слушать любимую музыку, потягивать пиво, после чего встать и отправиться гулять по этому муравейнику, который никогда не спит, чтобы послушать неизвестных ранее нам музыкантов и бардов.
Опять же, от фестиваля к фестивалю, мы растём над самими собой, не допускаем больше тех досадных ошибок, которые совершили раньше, но не обходится и без новых, но мы не унываем. Меняемся и мы, и наше сознание, наш опыт становится более целостным.
После того, как мы устанем и будем измучены жарой и нарзаном, мы складываем в машины наши вещи, отправляемся на Волгу, чтобы смыть с себя пыль и чистыми сесть в свои машины и отправляемся в сторону дома. В этот момент мы никогда не думаем о том, что в следующем году мы будем носиться с вещами и готовиться к очередному выезду. Сейчас нам уже не до этого.
Впереди у нас пятнадцать часов пути от Тольятти до Москвы, чтобы вернуться до того, как все поедут на работу, доезжая последние километры на крепком кофе с леденцами, чтобы не отключиться в самый неподходящий момент.
А через год нам снова захочется вновь пережить это: сбор вещей, дорога, сборка палаток — в общем, весь этот экстрим. Без него себя не ощущаешь живым.