Я уже несколько раз писал про красочные сны, наполненные экшном и некоторым смыслом. Причём эти сны запоминаются, если не в мельчайших подробностях, то относительно подробно.
В очередной раз я провалился в царство Морфея в эти выходные, и как водится под утро. Не знаю с чем было это связано, но в выходные спалось настолько хорошо, что вставать с кровати не хотелось вообще. Итак, пьяные бантики скрытно отгуляли в школах, но мне, видимо, без них было скучно, и я во сне переместился — правильно, в школу.
Для меня бывшая школа стала неприступной крепостью, как и для многих других законопослушных людей. Через территорию школы больше нельзя пройти, да и ближайшие метров пятьсот попасть с одной стороны улицы на другую — никак, так как всё разделено частоколом забора заботы о безопасности наших детей. Честно говоря, не совсем понимаю смысла в этом, так как в наши лихие девяностые было и похлеще, но все живы и здоровы, а тут за каждый чих мы боимся. Если наяву она недоступна, то во сне спокойно можно проникнуть на её территорию.
Как ни странно, но мои карты доступа для прохода — одна с работы, а другая — оставшаяся от академии, превосходно открывали передо мной все двери в школе: что ворота, что основную. Правда на входе меня встретили как-то не ласково пара бугаев, но и я особо не промах. При правильном подходе и не с такими людьми можно договориться.
А школа-то несильно изменилась изнутри. Всё тот же спортивный зал, где стоят в уголке брусья, та же лестница, да и стены, выкрашенные в персиковый цвет ничуть не изменились. Вот только окна стали не деревянными, а пластиковыми, но это дань моды. Мозг рисует, а я смотрю. От бугаев я отделался, и они почему-то вдруг стали не такими уж и большими, и весело вместе со всей оравой, спускавшихся по лестнице, побежали в сторону раздевалки, оставшуюся позади. Кому куда, а мне — наверх!
Удивительный факт я для себя отметил, что библиотека стала актовым залом на первом этаже. Неужели теперь не нужны никакие книжки и учебники? Вполне вероятно, что они больше не нужны. Особенно остро это понимаешь, читая комментарии или же стены вконтакте нынешних школьников.
Второй этаж, некогда отданный «первоклашкам» (начальной школе), почему-то им больше не принадлежит, и открыт настежь, а вечно разбитые туалеты, канули в Лету, да и, на самом деле, где они? На их месте ничего. Будто бы они замурованы.
Странное ощущение оставляет от себя этот второй этаж: только сейчас все были, а теперь полная тишина и безжизненность. При этом там всегда было полутемно, даже в самый яркий день. Прохожу его и попадаю на вторую лестницу в другом крыле П-образного здания. Мне наверх, так как оттуда слышно музыку и голоса — там идёт какое-то представление, да и сбор КСПшников всегда проходил там: либо в кабинете мировой художественной культуры, либо в актовом зале на пятом этаже, там нам вручали аттестаты зрелости в последний день пребывания в школе.
Третий этаж, который почему-то всегда был темнее второго, да и вообще было каким-то страшным местом с не самыми интересными преподавателями. Сейчас его вообще невозможно узнать. Будто бы здесь всё перелицевали. И тут стало светло и чисто, но мне неинтересно, так как представление выше.
Четвёртый этаж пролетает будто незаметно для меня. Хотя здесь прошла большая часть нашей учёбы и различных интересных школьных моментов. Здесь работали самые харизматичные учителя. Именно здесь мы нечаянно вынесли дверь женского туалета в пубертатных боях с противоположным полом. Весело же было, но этот этаж как-то прошёл мимо меня.
Я оказываюсь на пятом этаже, как раз-таки в кабинете мировой культуры, устроенном как амфитеатр. Каким-то образом я сразу попал на задние ряды. Вот только незадача, ходить здесь неудобно среди сидящих родителей. На импровизированной сцене-кафедре играет скрипачка, уж сильно смахивающая на ту, что я видел на выставке. Но мне тут скучно, мне хочется попасть в актовый зал, точнее сквозь него, в кабинет школьного психолога — завсегдатая авторской музыки, с которой можно очень приятно и мило пообщаться, вспомнить былые годы. Начал пробираться к выходу, но, увы, сон закончился.
На часах двенадцатый час дня. Воскресенье. Вставать не хочется, хотя состояние бодрое и не убитое. Вот тут и призадумаешься о том, почему эти сны крутятся у меня в голове? Быть может это и есть та самая разгадка моей самой главной проблемы, а может — лишь составная часть её.